KILINSON

Доклад научного руководителя Всероссийской научно-практической конференции «Система патриотического воспитания подрастающего поколения: основные проблемы и перспективы формирования» Андрея Николаевича Муравьёва. 

СИСТЕМА ВОСПИТАНИЯ ВООБЩЕ И СИСТЕМА

ПАТРИОТИЧЕСКОГО ВОСПИТАНИЯ В ОСОБЕННОСТИ

С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ КЛАССИЧЕСКОЙ ФИЛОСОФИИ

1. N. Muravev

Saint Petersburg state University

THE SYSTEM OF EDUCATION IN GENERAL AND THE SYSTEM OF

PATRIOTIC EDUCATION IN PARTICULAR

FROM A CLASSICAL PHILOSOPHICAL POINT OF VIEW

Другая информация по конференции Здесь

Цель настоящей статьи – опираясь на результаты исторического развития классической философии, наметить контуры системы воспитания вообще и системы патриотического воспитания подрастающего поколения в особенности. Именно эта философия (а отнюдь не кибернетика, вопреки довольно распространённому представлению о том, что понятие системы выработано ею), начиная с Платона, в течение двух тысяч лет работала над понятием системы и в учении Гегеля, наконец, реализовала его. Поэтому без учёта классического философского понятия системы, имеющего непреходящее теоретическое значение, сколь бы устарелым оно ни казалось многим нашим современникам, озабоченным исключительно злобой дня, практическая работа по систематическому воспитанию подрастающего поколения выстроена быть не может. Не углубляясь в историю понятия системы и в его логическую основу, рассмотрим в самых общих чертах систему воспитания с классической философской точки зрения, по ходу этого рассмотрения кратко ответив на три главных вопроса. Первый из них – вопрос о форме системы воспитания вообще и патриотического воспитания в особенности, так как система патриотического воспитания подрастающего поколения не может быть сформирована без и вне единой системы воспитания. Второй вопрос – о содержании этой системы. Третий – о характере воспитания, каким оно станет в своём действительно систематическом состоянии, поскольку до сих пор настоящая система воспитания в классическом философском смысле ещё не создана. Ответам на заданные вопросы будет предшествовать классическое философское определение сущности воспитания, начатое с раскрытия того, почему воспитание с необходимостью существует. В противном случае останется неясным, отчего воспитанию вообще и патриотическому воспитанию в особенности предстоит стать по форме и содержанию настоящей системой, где воспитание обретет вполне определённый характер, позволяющий ему самым эффективным способом решать встающие перед ним задачи.

С точки зрения классической философии, воспитание было, есть и всегда будет потому, что каждый человек рождается на свет как конечное, смертное существо с отделяющимися друг от друга в момент его смерти телом и душой, которая в силу своей конечности есть лишь временный источник более или менее краткой жизни человеческого тела, мгновенной по сравнению с вечностью. Тело человека, подчинённое природной необходимости, находится в полной зависимости от внешнего мира как арены его преходящей жизни. Поэтому оно нуждается в питании и, если более или менее хорошо питается, то растёт и увядает само собой – точно так же, как тело любого растения или животного. Человеческая же душа, в противоположность телу, подчинена закону духа – закону свободы. Поэтому она нуждается не в питании, а в воспитании. Это русское слово для знакомого с классической философской мыслью сочетает в себе два важных по смыслу значения: значение вспомогательного питания и значение питания свыше, требующегося душе человека для его восхождения к высшей цели духа. Тем самым оно указывает на то, что дух человека, в отличие от его тела, изначально свободен и нуждается в содействии исключительно до тех пор, пока не достигнет способности без чьей-либо помощи становиться собой из своего зачаточного состояния в виде души. Душа человека как зародыш (реальная возможность, или потенция) духа связана с телом, и, чтобы стать действительным духом, который вполне свободен, ей требуется помощь других людей, опережающих этого человека в духовном развитии. Помощники в нём и являются её воспитателями. Никакой человек один, сам по себе, не может стать настоящим человеком, отчего он нуждается в воспитании, т. е. в добросердечном содействии со стороны других людей, чтобы за краткое время своей жизни успеть стать действительно свободным, духовным существом. Задача воспитательного процесса состоит, стало быть, в том, чтобы помочь душе человека преодолеть конечность и достичь действительной духовной свободы, или действительной бесконечности духа – одним словом, бессмертия ещё до смерти его тела. Вот почему единственная задача настоящих воспитателей, включающая в себя, разумеется, множество труднейших подзадач, состоит в том, чтобы помочь однажды родившемуся и подрастающему человеку родиться свыше, как сказано в русском синодальном переводе Евангелия от Иоанна (Ин. 3, 3:8), или родиться заново, во второй раз, как сказано в лютеровском переводе Библии на немецкий язык – родиться уже не телесно, а духовно. Настоящие воспитатели и есть те, кто в состоянии облегчить, насколько это возможно, гораздо более продолжительные и плодотворные, чем телесные, духовные родовые муки. Поэтому их благородная обязанность заключается в том, чтобы всячески содействовать становлению души человека действительным духом, который живёт бессмертной, или вечной жизнью. Не случайно наше слово человек ясно выражает вечность чела, или духа настоящего человека, ибо вечная жизнь духа и есть настоящая жизнь, дающая непреходящие, т. е. не отходящие из настоящего в прошлое, а всегда настоящие – вечные, или нетленные плоды. Об этом хорошо сказал А. С. Пушкин в своём хрестоматийном стихотворении: «Нет, весь я не умру – душа в заветной лире // Мой прах переживёт и тленья убежит». В том, что воспитание должно помочь человеку зажить вечной жизнью духа, классическая философская мысль совершенно согласна с религией, поскольку без классической философии древнейшее языческое представление о бессмертии души не могло бы стать христианским представлением о бессмертном, истинном духе как необходимом завершающем моменте божественного триединства Отца, Сына и Святого духа – высшего, самого конкретного единства всего природного, душевного и духовного.

От этого классического философского определения необходимости и сущности воспитания можно перейти к ответу на первый вопрос – вопрос о форме системы воспитания. Всем известно, что воспитание начинается в семье и продолжается школе, не исключая её высшую ступень. При этом нельзя не заметить, что в школе оно не заканчивается, а с необходимостью продолжается далее в иной, более высокой, чем семья и школа, сфере – в сфере общества и государства. Только в общественно-полезном труде на благо своей Родины и Отечества человек становится действительным, а не номинальным (формально-юридическим) гражданином своего государства – настоящим патриотом своей страны, или прерывает этот процесс становления, приняв по тем или иным обстоятельствам решение трудиться на своё личное благо в интересах другой страны. Однако в общественно-политической сфере, продолжающей то, что начали в определённом пространстве и времени семья и школа, переход человека из его жизни во времени в высшую сферу вечности, или абсолютной духовной свободы только начинается. Завершается же его воспитание, т. е. становление его души действительным духом, лишь в искусстве, религии и философии. С помощью искусства, чьей духовной стихией является созерцание истины как красоты, его душа впервые прикасается к вечности путём наслаждения его прекрасными произведениями. С помощью религии, стихией которой является представление истины как абсолютного добра, или Бога, она уже на Земле приобщается к вечному божественному царству – входит в невидимую церковь духа. С помощью философии, вполне разумно мыслящей понятие истины как таковой, человеческий дух познаёт истину саму по себе, становясь благодаря этому абсолютно свободным: «И познаете истину, и истина сделает вас свободными» (Ин. 8, 32). Этот абсолютный результат воспитательного процесса, поскольку выше него для человека ничего нет и быть не может, оказывается вместе с тем истинным началом воспитания – той финальной целью, ради достижения которой его процесс начался в семье и школе, а продолжился в обществе, государстве, искусстве и религии. Лишь за счёт совпадения результата и истинного начала духовного развития человека его воспитание обретает завершённую, геометрически-круглую форму – форму системы необходимых ступеней, составляющих её содержание, по которым конечная человеческая душа с помощью воспитателей восходит к бессмертию, или к истинной бесконечности духа. Только благодаря этой замкнутой систематической, или энциклопедической форме воспитание становится законченным процессом – совершенным по форме и содержанию воспитанием в каждом человеке настоящего человека.

Поэтому семь ступеней развития содержания системы воспитания, о котором теперь пойдёт речь, заложены в её форме. Их можно свести к трём основным его ступеням. На первой основной ступени развития содержания системы воспитания, на ступени семьи и школы, где современный человек воспитывается в своём детском, отроческом и юношеском возрасте, при содействии его воспитателей (прежде всего, его матери и отца, а также их собственных родителей, его старших сестёр и братьев, равно как всех иных воспитателей – друзей, учителей, вплоть до случайных попутчиков в поезде и т. п.) происходит воспитание его индивидуального, или субъективного духа. Вершиной этой основной ступени воспитания является правовое и моральное сознание человека, т. е. знание этим единичным человеком своих прав и обязанностей перед самим собой и другими, более или менее близкими ему людьми. Эта ступень воспитания теснейшим образом связана с условиями малой и большой Родины человеческого индивида. Они накладывают на его дух неизгладимый отпечаток, делая его способным жить и работать в своём Отечестве благодаря формированию у него всех нужных для этого навыков и способностей (языковых, бытовых, психологических, профессиональных и т. д.).

На второй основной ступени развития содержания системы воспитания в ходе трудовой жизни человеческого индивида в обществе и государстве совершается воспитание его зреющего коллективного, или объективного духа. Максимум этой ступени образует его нравственное, или гражданское, общественно-политическое сознание, т. е. знание единичным человеком своего долга перед своим особенным народом и особенным государством, ибо без них его семья и школа, равно как он сам, не могли бы появиться на свет и существовать.

Здесь уместно вернуться к уже бегло затронутой не простой теме возможности эмиграции человека в другую страну. Имеет ли человек на это право и остаётся ли он при этом нравственным, или делает безнравственный поступок? С одной стороны, этот человек родился, рос и воспитывался там и тогда, где и когда он родился, рос и воспитывался. От своих корней он уже избавиться не сможет, ибо в другой стране могут по-настоящему укорениться лишь его выросшие и воспитанные там дети, а он всегда останется в ней чужаком, т. е. иностранцем, представителем своей страны. Но, с другой стороны, человек как дух свободен и не привязан, подобно растению, к определённому клочку земли, или, подобно животному, к определённой среде обитания. Поэтому, если не только возможен, но и нравственен развод супругов, никак не могущих ужиться вместе и образующих другие семьи, ибо в этом несчастном (особенно для их общих детей) случае безнравственно принуждать людей, ставших чуждыми друг другу, жить под одной крышей, то и эмиграция человека в другую страну не безнравственна. Разумеется, покидая свою Родину и Отечество, он в значительной мере покидает себя самого, так как, лишая свои корни привычного ему питания, разрывает свою более или менее глубокую связь с той почвой, из которой он родился и вырос – с определённой природой и духом своего родного народа. Однако, к великому сожалению, эмиграция иногда оказывается вынужденной или по каким-то личным обстоятельствам неизбежной для какого-то человека, отчего удерживать его там, где он родился и вырос, с классической философской точки зрения, права не имеет никто.

Наконец, на третьей основной ступени духовного развития человека в искусстве, религии и философии завершается воспитание превосходящего духовную субъективность и объективность зрелого абсолютного духа. Они помогают человеку стать причастным к духовному содержанию не только отечественной, но и мировой культуры. Оставаясь гражданином своей страны, или получив иное гражданство, он благодаря этому вполне всеобщему духовному сознанию берёт на себя ответственность за целый мир, куда как необходимая часть входят его Родина и Отечество. Тем самым он становится, вместе с тем, гражданином мира и, если потребуется, деятельным участником мировых событий, свидетельствующих о ходе мировой истории. Содержание патриотического умонастроения выступает на этой высшей ступени максимально развитым – по-настоящему роднящим индивида не только с его семьёй, обществом и государством, но и со всеми людьми и народами земного шара, точнее, с человечеством, т. е. с человеческим родом как таковым.

Траектория развития человеческого духа вообще и развития его патриотического умонастроения в особенности ведёт его, таким образом, от любви к своей малой Родине и национальному Отечеству к истинному космополитизму. Взойдя на эту абсолютную вершину патриотического умонастроения, человек, по словам Ф. М. Достоевского из его известной речи об А. С. Пушкине, чей дух в третьем периоде его творчества ярко продемонстрировал свою всемирную отзывчивость, становится всечеловеком, братом всех людей. Это и значит, согласно Достоевскому, превзойти особенность духа любого, в том числе русского, народа и, сделав действительной его потенциальную всеобщность, удовлетворив его потребность к всечеловечески-братскому единению, стать тем самым настоящим русским.

Чтобы ответить на третий из поставленных в начале статьи вопросов, важно, во-первых, принять во внимание, что необходимые ступени воспитания можно отделить одну от другой только теоретически, ибо благодаря внутреннему единству его системы все они проникают друг в друга и практически неразделимы. Воспитывая своих питомцев на первой ступени воспитания, их наставники вместе с тем закладывают в ней остальные его ступени, а на последней они завершают свою работу над тем, что было начато на первой ступени воспитания и продолжено на пяти других. Поэтому система патриотического воспитания, так сказать, растворена в системе воспитания вообще и не составляет какой-то особой его части, отчего любой из настоящих воспитателей (если речь идет о школьных наставниках, то прежде других, конечно, учитель краеведения, отечественной истории, родного языка и художественной литературы) так или иначе воспитывает в своих воспитанниках истинный патриотизм. Из этого положения не следует, разумеется, что нет таких профессий (особенно военных), в которых систематическое воспитание патриотического умонастроения необходимо настолько, что оно в известном смысле выступает основой воспитания представителей этих профессий вообще.

Во-вторых, ещё более важно учесть, что систематическое воспитание вообще и патриотическое воспитание подрастающего поколения в особенности должно получить преимущественно, если не исключительно, отрицательный характер. Это значит, что в системе воспитания им предстоит стать настоящим искусством воспитания, имеющим философски-научную основу, т. е. опереться на сущность воспитания как такового. Сущность же воспитания, с классической философской точки зрения, состоит, как уже сказано, в том, что оно есть необходимая душе помощь в процессе самоосвобождения духа, только содействие становлению его свободы – не более, но не менее того. Чем эта помощь, или содействие со стороны воспитателя для воспитанника незаметнее, тем лучше, ибо духовное самоосвобождение есть результат собственной работы духа каждого человека, которую никто за него проделать не может. К слову сказать, настоящее искусство и настоящая философия (в отличие от религиозных проповедников, которые не только сегодня в массе своей склонны к назидательным поучениям, догматически направляющим паству на единственно верный, по их убеждению, путь спасения) тем эффективнее воспитывают дух, чем менее они стараются определённым образом воздействовать на него. Воспитательное содействие есть отнюдь не воздействие, а искусная работа в одном направлении с самостоятельной работой духа питомца – деликатная и ни в коем случае не навязчивая помощь. Эта помощь лишь усиливает духовную мощь воспитанника, способствует ее возрастанию. В силу нормальных особенностей подросткового возраста его представители склонны с порога отрицать то, что утверждают взрослые, причём именно потому, что подростки крайне нуждаются в их примере. Противоречие отцов и детей – не выдуманное противоречие, отчего воспитанию и предстоит стать настоящим искусством, умеющим сознательно-разумно разрешать это противоречие. Поэтому настоящие воспитатели воспитывают детство, отрочество и юношество преимущественно не словами, а делами – личным моральным, нравственным и духовным примером сотрудничества с воспитанниками в интересной для их возраста области самодеятельности, которое максимально эффективно помогает их взрослению, исподволь содействуя вступлению их духа в пору зрелости.

Как всякая настоящая любовь, любовь к Родине и Отечеству есть глубокое, интимное чувство. Оно избегает выказывать себя открыто, тем более – развязно и бесстыдно. Поэтому подростки патриотического пафоса стыдятся. Они инстинктивно чураются, непроизвольно отрицают его, отчего главная задача отрицательной педагогики состоит в том, чтобы отрицать это отрицание и, умножая тем самым его духовную мощь, содействовать утверждению вечных патриотических ценностей во время весьма противоречивого процесса взросления молодого человека. Поэтому такая педагогика должна лишь устранять с пути духовного роста естественной любви человека к своей Родине и Отечеству всё препятствующее её расцвету, тем самым помогая, по мере возможности, развитию патриотического умонастроения подрастающего поколения, от которого напрямую зависит будущее нашей страны.

В качестве заключения статьи не лишне, наверное, в обстоятельствах пандемии привести как пример искусного утверждения одной из истинных ценностей патриотического умонастроения маленький шедевр, созданный оставшимся безымянным японским поэтом конца первой половины ХХ века и переведённый на русский язык автором знаменитого лирического стихотворения военной поры «Жди меня» Константином Симоновым:

Укрепляй здоровье, юность!

Ведь оно есть красивая душа в сильном теле.

Здоровье понадобится, когда придут испытания.

И тогда всей силою тела и всей красотою души

Ты будешь с ними бороться, потому что их нелегко одолеть.

Готовясь ко дням испытаний, укрепляй здоровье, юность!