KILINSON

Сегодня часто звучит слово «амбиции». Одни его используют напутственно, желая юнцам стать амбициозными, вкладывая в это пожелание какой-то весомый смысл, видимо, соотнесенный наставниками с собственными интересами. Другие, полагаясь на авторитет напутствующих, подхватывают этот образ, надеясь с его помощью стать лидером и доминировать как минимум в политическом пространстве своего уезда. Это слово в качестве фигуры речи становится удобным и в других случаях: в описании проектов (непременно амбициозных!) и даже в исполнении мечтаний (тоже амбициозных, на меньшее и размениваться не стоит!), в красках дополняющих картины успешного течения жизни. Однако часто ли такие благожелатели и их благодарные слушатели берут в руки словари или хотя бы обращаются к Интернету, где без особых усилий можно найти много полезной информации? Скорее всего, на это у потенциально амбициозных времени не остается, иначе вряд ли наставники соотносили бы с собой и использовали для пожеланий слово «амбиции», происходящее от латинского «ambitio» и французского «ambition» и трактующееся как ‘ тщеславный’, ‘хвастливый’, ‘своенравный’, ‘с чрезмерным самомнением и повышенной обидчивостью’, а по толковому словарю русского языка Д.Н. Ушакова дословно означающее ‘чванство’ и ‘спесь’.

С каких же пор качества приземлённые, всегда считавшиеся негативными вдруг стали идеалом, которого желают? Не улавливая истинного значения слова «амбициозный», носители языка, возможно, понимают его как ‘важный’, или ‘нужный’, или ‘решительный’. Не исключено, что ошибка кроется в семантике заимствованного слова, которое в английской интерпретации означает не только ‘тщеславие’ и ‘честолюбие’, но и ‘цель’, ‘предмет желаний’, а также ‘трудолюбие’, ‘активность’. Видимо, в ментальности англичан эти качества не отделимы друг от друга. Однако русская речь разводит эти этически не совместимые понятия. В нашем языке множество слов, которые непосредственно наделяются положительными смыслами и при этом превратно связываются с амбициозностью: целеустремленность, настойчивость, волевой характер и другие.

Конечно, «амбициозный» – не единственный пример устойчивого употребления слов, которое некорректно отражает их истинный смысл. Участившуюся практику такого словоупотребления можно объяснить в том числе тотальным игнорированием интеллектуального и художественного чтения. А значит, чем чаще мы будем открывать книги, тем реже будут взращиваться личности, по русской поговорке характеризующиеся Федором Михайловичем Достоевским не иначе как «на грош амуниции, а на рубль амбиции». Это выражение он адресовал высокомерным невеждам, людям малоразвитым, не стыдящимся своей непомерной гордости и даже не осознающим ее. «Замечал я тоже нередко, – размышлял Федор Михайлович в своих дневниках, – что люди, до пены у рта оспаривавшие своих противников, по десятку лет не читали иногда ни строчки из написанного их противниками: “Я, дескать, не тех убеждений и не стану читать глупостей”».

Впрочем, и прилагательные «решительный», «целеустремленный» и другие, тождественные им, будет верно употреблять со словами, придающими им этический (благонравный, нравственный) смысл. Для будущих лидеров это не менее важные пожелания. Ведь и целеустремленность, и решительность могут быть направлены не только на созидательные цели.

PS: «Амуниция» (производное от латинского «munio») – ‘снаряжение солдата, помимо оружия и одежды’. Например, конская амуниция, походная амуниция.

«Амбициозный», т. е. ‘надутый, напыщенный человек, чрезвычайно тщеславный, способный ради достижения собственных целей забыть о порядочности и пренебречь интересами других людей’. Устойчивое выражение со словом «амбиция» заключает в себе очевидно не подходящий для позитивной черты характера смысл: удариться (войти, вломиться) в амбицию – ‘проявить крайнюю обидчивость’ (в особенности при критике); ‘обидевшись, рассердиться, надуться’.