KILINSON

Нравственная оценка эвтаназии – одна из интенсивно обсуждаемых тем в современном обществе. Особенно, как ни странно, она волнует молодежь, которой через некоторое, пусть еще отдаленное, время придется столкнуться с этой неоднозначной и противоречивой проблемой. В буквальном переводе с древнего греческого языка «эвтаназия» есть «благая смерть». Она есть выбор самим неизлечимо больным человеком или его ближайшим окружением его преднамеренного врачебного умерщвления с целью избавить больного от мук болезни и смерти. Несмотря на легализацию эвтаназии в ряде так называемых «развитых» западных стран, делать вывод о положительности правового решения этого вопроса, на мой взгляд, преждевременно и крайне опасно.

Главный тезис защитников умерщвления: «Это моя жизнь и мое тело, отчего я волен распоряжаться ими, как считаю нужным». Не вдаваясь в оценку и критику этого тезиса, не могу не упомянуть о том, что считать что-либо абсолютно принадлежащим себе человек может по причине либо личного творения этого, либо его приобретения в форме одобряемого законом публичного акта. Но если в отношении духа человека все же можно сказать, что его личностное развитие (и в этом смысле как бы творение) обусловлено его свободой, хотя и не происходит без его взаимодействия с другими людьми, то в отношении его тела – не верно ни первое (мы не то, что волос свой не сотворили, мы еще далеки от знания, что такое клетка, из которой развивается человеческий организм), ни второе (никто из нас не принимал участие в соглашении о том, появиться нам на свет или нет; мы появились в нем по необходимости, то есть принудительно). Соответственно, наши права на собственное тело ограничиваются его временным владением с целью использовать этот необыкновенный и бескорыстно данный нам дар во имя чего-то более совершенного, чем сам наш организм и его жизнь (для чего тело наше должно содержаться нами в его наиболее естественной, первозданно-задуманной форме – ведь благодаря ему мы и можем достичь целей нашего духа). Разумеется, соотносить свое рождение с делом наших родителей и возлагать на них это владение можно также условно, так как родители наши суть лишь непосредственные его виновники, отчего их задача сводится к тому, чтобы способствовать процессу физического развития более или менее случайно зачатого ими ребенка и дальнейшему его становлению как человека.

Противники эвтаназии, помимо сказанного о недопустимости кончать собственную жизнь по личному желанию, приводят три аргумента: (1) о сложности окончательного диагноза, в связи с чем не исключены ошибки в прогнозировании хода болезни; (2) о криминализации медицины, поскольку узаконенная практика эвтаназии может породить злоупотребления как со стороны врачей, так и со стороны других заинтересованных в ней лиц; (3) о потере доверия общества к институту здравоохранения по случаю превращения врача в убийцу. Важнейшим же аргументом против эвтаназии является невозможность принятия адекватного решения больным о согласии на нее, так как состояние тяжелой болезни блокирует процесс рационального мышления и экзистенциально воздействует на человека. Наличие же близких ему людей, по тем или иным причинам заинтересованных в скорейшем избавлении от своего больного родственника, только усугубляет проблему его выбора, а их выбор определенно предрешает.

Разумеется, законы стран, легализовавших эвтаназию, не дают права принимать решение о ней лицам, не достигшим совершеннолетия. Однако прецеденты, меняющие правовой статус несовершеннолетнего при принятии жизненно важных решений, все чаще встречаются в законотворчестве различных государств.

Эту практику нельзя назвать иначе, чем преступной.

Так, преступным следует назвать принятый в штате Калифорния (США) закон, позволяющий проводить операции по смене пола несовершеннолетним, даже если их родители против. По мнению «продвинутых» и «прогрессивных» калифорнийских законодателей, этот закон защищает детей от преследования в случае произошедшего по этому поводу их разногласия с родителями. Кроме того, закон позволяет проводить эти операции приезжающим из других штатов и защищает от преследования тех, кто сопровождает детей для проведения операций. Губернатор этого штата Гевин Ньюсом сообщил, что подписал этот закон, одобренный местными конгрессменами, во имя «равенства и признания». Сенатор от Калифорнии Трой Нехлс поддержал его, радостно заявив: «Добро пожаловать в открытый либеральный мир!». Теперь Калифорния, на душу населения которой в США приходится наибольшее количество ЛГБТ и других сексуальных меньшинств, станет законным местом производства малолетних трансгендеров – тех, кто своевольно решит превратиться из мальчика в девочку или наоборот. К этой очевидной галиматье следует добавить, что в случае несогласия родителей с принятым их ребенком решением о смене пола, они теряют право на его воспитание, так как закон однозначно поощряет реализацию этого его решения. «Если один родитель за, а другой против, то государство будет теперь принимать это решение, – сказал один из противников принятия этого закона. – Этот законопроект фактически помещает государство в ваш дом».

О каком же равенстве и признании печется радужный губернатор? Ясно, что он печется об абстрактно-всеобщем равенстве, стирающим все особенности индивидуума (его возраст и пол, ум или глупость, нравственность и порочность), отчего он и признает это равенство парадом любых, лишь бы ярко выражающих себя, меньшинств.

Но только ли ложно понятая гуманность объединяет эти, казалось бы, различные законодательные решения – решение о эвтаназии (то есть об узаконенном убийстве больного человека) и решение о смене пола ребенком? Может быть, оба закона гарантируют им свободу, которую государство обязано защищать? Не думаю. На мой взгляд, эта декларируемая свобода оборачивается тиранией весьма сомнительных «ценностей». Среди причин возникновения этой тирании я выделил бы следующие.

Изменение в современной культуре традиционного соотношения «естественного» и «искусственного», или так называемый «онтологический сдвиг». Он происходит из-за того, что человек под давлением идеологии технического прогресса, очарованный видимыми успехами технического преобразования окружающего его мира впадает в иллюзию правомерности замены всего естественного искусственным. В силу такой иллюзии духовно-природный человек приобретает образ/статус некоего «познанного» биологического конструкта (по сути, симулякра), который при желании можно искусственно усовершенствовать. В этом контексте процессы вытеснения телесного компонента, замены его искусственными механическими конструкциями («коэволюция человека с кибернетическим устройством»), а также процессы корректировки врожденных задатков («генная инженерия»), во-первых, создают иллюзию правомочности решать: жить другому или не жить (ибо окончательные действия по эвтаназии осуществляет всегда государство в лице других лиц), менять пол или не менять и т.д. Во-вторых, приводят к опасной тенденции нового этапа распространения идеологии гедонизма, в которой цель жизни сводится не просто к чувственным наслаждениям, но поиску новых, извращенных их форм, в частности, достигаемых путем искусственных вмешательств в биологическую целостность организма. К последним относится и трансгендерная политика, которая под флагом свободы гендерного самоопределения и возможностей современной медицины по трансплантации органов предлагает человеку через мифическую (на деле оборачивающуюся жутким уродованием человека) трансформацию своего пола обрести новые ощущения и эмоции.

Даже если приглушить справедливый религиозный и этический протест против трансгендерных операций, то следует заметить, что противоречие между природной жизнью тела и духом является пока неразрешённой проблемой человечества. Наивное представление о том, что хирургическое изменение организма завершает этап так называемого «сознательного перехода» личности в другой пол, равносильно ожиданию того, что если пересадить детородные органы собаки к кошке, то кошка сделается собакой. Очевидно, что половая принадлежность не ограничивается половыми органами человеческого организма, а укоренена в душе, сознании и духе индивида, вместе с телом составляющими единую, целостную сущность человека и никакими искусственными операциями эту связь не прервать. Да и нужно ли ее менять? В детстве многие надевали на себя в праздники маскарадные костюмы, представляя себя в роли зайца, волка, или другой твари, на некоторое время желая увидеть мир их глазами, но это вовсе не значит, что нужно «вжиться» в образ другого раз и навсегда. А ведь именно к этому приговаривает себя индивид, решившийся на свое искусственное изменение. То есть не только ребенок, еще не способный ответить на вопрос, что такое человек и что такое его пол, но и взрослый человек, вдруг под влиянием рекламы смены пола «ощутивший» себя биологически не соответствующим своей врожденной половой принадлежности.

Однако, если взрослый человек, принимающий такое необратимое решение, имеет по крайней мере жизненный опыт (далеко не всегда, правда, им осмысленный), то несовершеннолетний ребенок еще не способен отвечать за свои желания – за него по праву отвечают, прежде всего, его родители, а не законодатели, утверждающие господствующие в его социальном пространстве ценности. То есть принятие подобных решений детьми и подростками не может быть, по сути, свободным; оно целиком и полностью ангажировано социально-информационной средой. В этом смысле принятый в Калифорнии закон преступен своим поощрением обезображивания организма несовершеннолетних и схож с трагическим опытом юриста Биндинга и психиатра Гохе, назвавших в начале XX века эвтаназией уничтожение так называемых «неполноценных» жителей своей страны. Тогда такая интерпретация эвтаназии привела к ее применению в гитлеровской Германии, где декретом от 1 сентября 1939 года была введена в действие программа «Эвтаназия», имевшая ужасные последствия – сотни тысяч умерщвлённых умственно отсталых, психически больных людей, эпилептиков, пациентов, страдающих от старческой немощи и различных органических неврологических расстройств (паралич, болезнь Паркинсона, рассеянный склероз, опухоль мозга), которых сочли бесполезными для общества и предали якобы «благой смерти» в газовых камерах. Конечно, пока это количественно несравнимые по своим последствиям процессы, но современная «радужная» тирания грозит не меньшей трагедией.

Так, сегодня на Западе все чаще публичным преследованиям и разного рода ограничениям подвергаются те, кто открыто выступает против этой новой моды. В странах, в которых эвтаназия легальна, находящиеся в состоянии тяжелой болезни, рассказывают о том, что часто «приходится убеждать» врачей помочь уйти им из жизни. В Канаде после того, как министерство здравоохранения упростило процедуру эвтаназии, практически любое заболевание может быть основанием для этого узаконенного врачебного убийства. Сторонники эвтаназии считают, что, если не предлагать тяжелым больным такое «само»убийство, канадская медицинская система просто не выдержит. Квоты на эвтаназию выдают даже тем, кто обладает гиперчувствительностью к табачному дыму. Со следующего года эвтаназия в этой стране станет доступна для душевнобольных, а также, возможно, для несовершеннолетних. Очевидно, что в этих случаях принимать окончательное решение будет не сам больной. Узаконенное убийство врачами больных включено в Канаде в «карту здоровья», то есть оплачивается государством. Что это, если не самая большая угроза для инвалидов со времени нацистских практик в Германии?

Не менее опасный процесс наблюдается в других «радужных» инициативах. Разве нельзя назвать манипуляцией и идеологической обработкой массового сознания открывающиеся в Германии детские сады для юных лесбиянок и геев? «То, что здесь можно увидеть – это то, что жизнь может быть разнообразной и многообразной. Помимо обычных, в кавычках, семей, с мамой и папой, есть жизни и стиль жизни, которые могут выглядеть по-другому», – убеждают общественность директор футуристического садика Грот и руководитель берлинского консультационного центра геев Дуден. Дурень Дуден видимо не понимает или забыл, что для ребенка разнообразен весь окружающий мир и сводить его многообразие к однообразному гомосексуальному мировосприятию – значит не только ограничивать процесс миропознания ребенка, но и сводить его к слепоте инстинкта.

Сегодня господствующая идеология гендерного разрушения половой идентичности настолько агрессивна, что приобретает черты тиранического вмешательства в жизнь общества. Ценности такой идеологии внедряются с ранних лет. Их формирование, в том числе, происходит за счет псевдонаучных небылиц, транслируемых «учеными» разных мастей. К примеру, представители бостонской детской больницы рассказывают, что «дети знают о своей трансгендерности еще в утробе матери и обычно они выражают свое гендерную идентичность в своем раннем детстве». По этой причине эти горепсихологи, общаясь с 3–9-летними посетителями своей больницы, говорят с ними о гендере, семье и о внимательном исследовании своего пола. Очевидно, что ни к чему хорошему такие разговоры с детьми не приведут. В настоящее время министерство образования Великобритании планирует к выпуску руководство по обращению с трангендерными учениками, среди пунктов которого – гендерно-нейтральные туалеты и право первыми переодеваться в раздевалках раньше еще не искалеченных хирургическим и медикаментозным вмешательством детей. Видимо, эта дискриминационная мера была рождена после того, как девушки из волейбольной команды штата Вермонт США отказались переодеваться вместе с мужчиной-трансгендером, который, к тому же вел себя непристойно. В итоге девушек выгнали переодеваться в кабинку женского туалета, оставив право переодеваться в раздевалке охраняемому законом трансгендеру.

Перечисленные нападки на традиционную культуру оказываются еще «мягкими» силами разрушения по сравнению с предложением помощника министра здравоохранения США (!) Рейчел Левин о необходимости замедлении процесса физиологического развития детей. Левин, которая сама является трансгендером, в прямом эфире призвала при помощи медикаментов блокировать биологическое развитие детей, чтобы все они могли выбирать свой пол сами еще до переходного возраста. К счастью, пока это ее (или его?) радикальное предложение вызвало шквал критики в США.

Такая бездумная, активно поддерживаемая государственными институтами и сторонниками трансгуманизма тирания гендерного беспредела губительна по своим последствиям. Физически – она не ограничится экспериментами с человеческими органами. Духовно – представляет реальную угрозу всей человеческой культуре. Со времен античной метафизики известна определяющая роль диалектических противоположностей в существовании мира. Предельно ясно о разумном смысле противоположности полов в отношениях между мужчиной и женщиной написал великий немецкий философ Гегель: «То, чему следует соединиться, должно быть прежде раздельным; сила порождения, как и сила духа, тем больше, чем больше противоположности, из которых она воссоздается». Это положение ставит под вопрос возможность гомосексуальных брачных союзов, указывая, что никакой возможности для истинного соединения у двух индивидов одного пола не существует. К сожалению, многие современные немцы давно утратили связь с духовными достижениями своих классиков. Игнорирование особенностей пола, попытки сделать их идентичными друг другу, разрушают гомогенную целостность души и тела, другим словами, убивают в человеке его часть. Конечно, любители острых ощущений могут вступать в половую связь с кем угодно, даже со своими домашними питомцами (кто ж им запретит?), но вовлекать в эти игры детей, делая их глубоко несчастными, – это преступление.

Другая причина доминирования таких деструктивных идеологий связана с «автономией личности» в ее крайнем, предельном выражении. Ярко выраженный индивидуализм и представление об абстрактной противоположности индивидуального и общественно-исторического бытия людей, сводит к отрицанию роли социума в жизни человека, более того, пытается разорвать необходимую связь Я и МЫ. Адепты такого радикального отделения личности от социума, как правило, люди предельно материалистичные и антирелигиозные, а потому, не понимающие духовного значения этой связи. Они следуют главным посылам индивидуализма и трансгуманизма – предоставление человеку возможности бесконечного «самоопределения», ничем не ограниченного «поиска себя», в том числе, через изменение любых элементов своей идентичности, включая биологические. По сути, трансгуманизм доводит до предела либерализм, отрицающий социальную сущность человеческого индивида и отрывающего его от всех форм коллективной идентичности.

Цифровая революция, очаровывающая своих сторонников иллюзией земного рая, уродует человека, подчиняя его тирании техники, а потому лишь способствует укоренению «идеалов» трансгуманизма в умах отрешенных от духовного бытия людей. В числе этих «идеалов» – замена человечества постчеловеческой цивилизацией машин. В фантазиях сторонников этих «идеалов» нет места мышлению, основанному на единстве противоположных начал, в том числе, противоположных полов, жизни и смерти. Поэтому решения о возможности эвтаназии и трансгендерной политики, повторю еще раз, просто преступны.

В совокупности перечисленные причины приводят к достижению некоего предела в трансформации базисных оснований человеческого бытия в целом. Так, уже сегодня в ряде концепций западных авторов человек определяется не как субъект, обладающий сознанием и волей, а как объект, как совокупность процессов, алгоритмов и т.п. В недалекой перспективе мы рискуем столкнуться не с пересмотром сущности человека, а с ее окончательной отменой. Виной тому, в том числе, надежды на так называемый «искусственный интеллект», который якобы вот-вот будет изобретен, в качестве самодеятельной субстанции, автономность которой исключает участие человека в принятии решений. Сторонники этого заблуждения не в состоянии понять принцип, определяющий центральную роль духа как такового (неважно, божественного или человеческого, ибо дух как таковой один) в мироустройстве. Пребывая в иллюзии скорого воцарения «искусственного интеллекта», они расценивают и человека как механизм, в котором можно заменить любую деталь, вплоть до замены его сознания искусственной копией.

Если такие эксперименты, как траснгендерные перевоплощения, выйдут из-под социального контроля, последствия могут быть более трагичными, чем последствия ядерной катастрофы. Проводимая коллективным Западом так называемая «гендерная политика» есть не что иное как уничтожение идентичности человека – его пола. Трансгендеризм не желает признавать половой противоположности, ее личностной укорененности в каждом нормальном человеческом организме. Такое общество, не осознавая, что крайняя степень свободы есть тоже самое, что ее противоположность, тирания, движется к разрушению государства, религии, нации, брака, семьи, традиционной идентичности (половой, социальной, этнической, религиозной, культурной), то есть к уничтожению культуры человека, а тем самым и самого человека. Противоядием этим деструктивным идеологиям, может выступить классическая философия, разъясняющая их пагубность. В ситуации же, когда эти идеологии делают калеками детей, еще не способных им противостоять, без законодательного ограничения этого вредительства не обойтись. В этом смысле внесение в Государственную Думу нашей страны проекта о запрете пропаганды ЛГБТ не только обосновано, но и крайне необходимо.