KILINSON

Современное понимание патриотизма характеризуется многовариантностью, разнообразием и неоднозначностью. Это во многом определено сложной при- родой данного социального феномена, его многоаспектностью, структуриро- ванностью, многообразием форм проявления. Анализ изученной литературы показал, что разные исследователи в различных социокультурных и политиче- ских контекстах в зависимости от их личной гражданской позиции и морального выбора, отношения к своему Отечеству при использовании разнообразных пластов знания рассматривают и толкуют феномен патриотизма [1-6].

Одной из форм духовного выражения патриотизма является концепция «конституционного патриотизма» Юргена Хабермаса, ведущего представителя второго поколения франкфуртской школы, преемника идей Хоркхаймера и Адорно. В основе учения Ю. Хабермаса лежит критическая теория, переос- мысленная в новых исторических условиях кризиса капиталистического обще- ства, дополненная идеями психоанализа, феноменологии, аналитической фи- лософии и современной социологии.

Хабермаса отличает активная гражданская позиция, его тексты насыщены изощренной философской аргументацией, что и сделало его значительной фи- гурой в истории послевоенной Германии, общественно популярной личностью в мире. Отношение к нему и его философскому творчеству различно: от обви- нений в социальной ангажированности, публицистичности до признания обще- ственной популярности как ученого, предлагающего решение вопросов иден- тификации немцев, осознанного выбора ими систем ориентации (в условиях внешнего давления США).

Ю. Хабермас в работе «Историческое сознание и посттрадиционная иден- тичность» дает общую характеристику процесса западной интеграции, выделяя экономический (помощь США и вхождение в европейское сообщество), поли- тический (консолидация собственного государства), военный (вступление в НАТО), культурный этапы развития ФРГ.

Все эти процессы совершались при военно-политической конъюнктуре, определяемой соглашениями в Ялте, Потсдаме, а затем взаимоотношениями сверхдержав.

Хабермас утверждает, что в послевоенной Германии «прозападное на- строение диктовалось радикальным провалом национал-социализма и отвра- тительной картиной, которую являл собой советский коммунизм» [5, с. 132].

Ученый полагает, что антитоталитарный консенсус определял ментальный фон политической культуры ФРГ.

А ведь несколькими десятилетиями ранее Германия была отделена от За- пада мифами национализма. Хабермас дает анализ состоянию немецкого на- ционального самосознания в период фашистской диктатуры.

Хабермас считает, что «зацикленное на срединном географическом поло- жении, (немецкое) самосознание в годы нацизма оказалось еще раз захвачено духом социал-дарвинизма» [5, с. 114]. Именно ментальность принадлежит к числу факторов, объясняющих, почему все цивилизованное население закры- вало глаза на массовые преступления фашизма. Сознание того, что Германия

отделена от Запада и находится в особом положении по отношению к Западу, было поколеблено только из-за Освенцима; во всяком случае, после Освенци- ма оно утратило мифообразующую силу [5, с. 115].

Национализм в том виде, как он развивался в Европе с конца XVIII в., представляет собой специфически современную форму проявления коллек- тивной идентичности. Порвав со старым режимом и отменив традиционные порядки раннебуржуазного общества, индивиды эмансипировались в рамках абстрактных гражданских свобод. Масса освобожденных индивидов оказалась мобильной во всех отношениях: политически – в качестве граждан, экономиче- ски – в качестве рабочей силы, в военном отношении – в качестве военнообя- занных, а также в культурном отношении – в качестве обязанных посещать школу, т.е. в качестве индивидов, которые умеют читать и писать, они попада- ют в фарватер массовой коммуникации и массовой культуры.

В такой социокультурной ситуации именно национализм удовлетворяет по- требность в новой идентичности, по мнению Хабермаса. Философ выделяет три отличительные черты национализма: во-первых, идеи, формирующие идентич- ность, коренятся в независимости от церкви и религии, профанном наследии, изготовленном и опосредованном возникшими в те годы науками о духе. «Этим и объясняется кое-что из сразу всепроницающего и осознанного характера новых идей» [5, с. 119]. Они охватывают все слои и прослойки населения одинаковым образом и обращаются к самостоятельной и рефлексивной форме усвоения тра- диции. Во-вторых, национализм способствует тому, что форма организации госу- дарства покровительствует общему культурному наследию: языку, литературе, истории. Возникшее благодаря французской революции демократическое нацио- нальное государство остается моделью, на которую ориентируются все национа- листические движения. В-третьих, в национальном сознании наличествует на- пряжение между двумя элементами, которые в классических государствах- нациях – как в нациях, впервые осознающих себя в рамках предзаданных госу- дарственных форм, – остаются более или менее в равновесном состоянии. Име- ется в виду напряжение между универсалистскими ценностными ориентациями правового государства и демократией, с одной стороны, и партикуляризмом на- ции, ограничивающей себя от внешнего мира, с другой» [5, с. 120].

Форма национальной идентичности делает необходимой организацию каж- дой нации в государство ради приобретения независимости. Однако, по мнению Ю. Хабермаса, все-таки в социально-исторической реальности государство с на- ционально однородным населением всегда оставалось фикцией. Само нацио- нальное государство впервые порождает те движения за автономию, в которых угнетенные национальные меньшинства борются за свои права. И когда нацио- нальное государство подчиняет меньшинства своему централизованному управ- лению, оно противоречит предпосылкам для самоопределения, на которые само и ссылается. Подобное противоречие пронизывает историческое сознание, в среде которого формируется самосознание той или иной нации.

Чтобы сформировать коллективную идентичность и сделаться ее стерж- нем, культурно-языковые жизненные взаимосвязи должны быть представлены смыслообразующим способом. Только повествовательная конструкция собы- тий, имеющих смысл, скроенный по мерке собственного коллектива, дает пер- спективы на будущее, ориентированные на поступки, и удовлетворяет потреб- ности в самоутверждении и самоподтверждении.

Ю. Хабермас считает, что этому противоречит та среда наук о духе, кото- рая способствует репрезентации одобряемого прошлого. Ведь соотнесенность

с истиной обязывает науки о духе к критике. Она противоречит социально- интегративной функции, ради которой национальное государство обращалось к публичному использованию социальных наук. Как правило, компромисс возни- кал благодаря литературе, возводившей чувствование в наличное в методиче- ский идеал и отказывающейся от того, чтобы «гладить историю против шер- сти». Взгляд, отказывающийся от оборотной стороны победы, тем скорее мо- жет скрыть от себя собственную избирательность, чем скорее последняя ис- чезнет в избирательности повествовательной формы.

Классические национальные государства, а также национальные государ- ства, возникшие благодаря движениям типа Рисорджименто, уживались с та- кими противоречиями более или менее спокойно. Лишь интегральный нацио- нализм, воплотившийся в таких фигурах, как Гитлер и Муссолини, разрушил хрупкое равновесие и полностью избавил национальный эгоизм от связанности с универсалистскими истоками государств с демократической конституцией. Партикуляристский элемент, который до тех пор удавалось держать под кон- тролем, в конце концов расцвел в нацистской Германии в представлении о рассовом превосходстве собственного народа. Как уже говорилось, это укре- пило тот менталитет, без которого оказалось бы невозможным организованное в крупных масштабах истребление внутренних и внешних врагов, подведенных под категории, получившие псевдонаучные дефиниции.

В 1949 г. образовалось шесть новых государств. Вьетнам, Лаос, Камбоджа и Индонезия принадлежат к тому третьему поколению национальных госу- дарств, что образовались благодаря распаду колониальных империй в Азии и Африке и последовали образцу своих предшественников. А вот образовавшие- ся в то же время ФРГ и ГДР из этого ряда выпадают. Культурная идентичность немцев оторвалась от единой государственной организации – что прежде уже произошло в случае с Австрией.

Рудольф фон Тадден без всякой озлобленности констатирует, что Кант ос- тается частью истории немецкого духа, даже если Кенигсберг сегодня называ- ется Калининградом, т.е. он располагается ни на западногерманской, ни на восточногерманской территории [5, с. 123]. Вместе с этим отрывом общейкуль- турной идентичности от общественной формации и государственной формы национальность, ставшая в определенной мере более диффузной, отделяется от государственной принадлежности и освобождает место для политической идентификации с тем, что население в каждом конкретном случае послевоен- ного развития считает важным сохранить в собственном государстве. Так, в ФРГ Дольф Штернбергер наблюдает известный «конституционный патрио- тизм», т.е. готовность граждан идентифицировать себя с политическим строем и с принципами основного закона [6].

Эта отрезвленная политическая идентичность отделяется от фона про- шлого, центрированного на национальной истории.

Анализируя философию Кьеркегора, Хабермас приходит к выводу, что за- падная ориентация ФРГ существенно повлияла на менталитет населения: «...Исторические решения, обладающие политико-культурной значимостью, оставляют свои отличительные признаки – как в случае с западной ориентаци- ей ФРГ» [5, с. 132]. Хабермас пытается ответить на вопрос, «как такое решение отражается на политико-культурном самовосприятии населения, обосновывает ли оно различие, заключающееся в стремлении быть другим. И означает ли ин- теграция с Западом для нас сегодня еще и разрыв с контекстом особого немец- кого самосознания, или мы понимаем интеграцию всего лишь как удобное реше-

ние, которое в связи со сложившейся ситуацией эффективнее всего позволило нам... сохранить непрерывность жизненного уклада нации?»

Представляется что, концепция «конституционного патриотизма» Ю. Ха- бермаса дает возможность развить теории национальной идентичности, на- ционального достояния в условиях складывающегося единого мирового про- странства, понять поведение немецких общественных деятелей.

Литература

1. Геллнер Э. Пришествие национализма. Мифы нации и классы / Э. Геллнер // Путь. 1992. No 1. С. 3-9.

2. Плотников Н. Власть аргумента и public relations: 70 лет Хабермасу / Н. Плотников // Ло- гос. No 18. 1999.

3. Политическая мысль второй половины XX века. Хрестоматия / сост. В.А. Мальцев. Пермь: Звезда, 1999.

4. Политическая философия в Германии: сборник статей. М.: Праксис, 2005.
5. Хабермас Ю. Политические работы / Ю. Хабермас. М.: Праксис, 2005.
6. Штернбергер Д. Конституционный патриотизм / Д. Штернбергер // Политическая фило-

софия в Германии: сборник статей. М., 2005. С. 302-312

ТИХОМИРОВ ГЕННАДИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ родился в 1957 г. Окончил Волгоградский государственный институт физической культуры. Старший преподаватель кафедры физиче- ского воспитания Марийского государственного технического университета. Область науч- ных интересов – социальная философия, физическая культура, педагогика. Автор 9 научных работ.