KILINSON

Роман «Чума» выдающегося французского писателя и философа Альбера Камю переживает своё второе рождение. За последние месяцы книга стала одной из самых читаемых в Европе. Так, в Италии, охваченной Covid-19, «Чума» поднялась в рейтинге продаж с 71-го на 3-е место.

Романом зачитывались в 60-е годы прошлого столетия, в том числе и в нашей стране — по словам очевидцев, «в культурной столице — уж точно». Молодой лауреат Нобелевской премии Альбер Камю, ставший таковым в 44 года, направлял многие умы к непростому размышлению о совести, трагических отношениях личности и обезличенного общества, смысле человека.

Эта книга представляет собой авторский монолог, в котором отдельные партии принадлежат разным персонажам. Действующие лица выступают носителями мировоззрения писателя, особенностей его мышления и жизненных устремлений. Роман – это разговор с самим собой, основанный на глубине мироощущений, индивидуальных черт и мотиваций героев.

Первые страницы «Чумы» я перелистнул осенью прошлого года, потом книгу отложил, возвращаясь к ней лишь изредка, и дочитал роман на днях. Таким образом, начало произведения я воспринял в одной реальности, а развитие и окончание — уже в изменённом короновирусом состоянии мира. Это позволило более точно эксплицировать мысли, адресованные автором читателям, а также сопоставить переживания героев и людей настоящего времени, моей и других стран, цепь событий в борьбе человека и чумы.

«Чума» писалась в военное время и увидела свет в 1947 году. В этом смысле роман аллегоричен и ассоциируется с «коричневой чумой» нацистов. Вместе с тем, литературное произведение очень реалистично; описывая происходящее, Камю феноменально передаёт переживания героев и соответствующее им преобразование человеческого духа.

«Любопытные события, послужившие сюжетом этой хроники, произошли в Оране в 194... году». Этими словами начинается рассказ доктора Риэ. Ему в произведении уготована особая роль — всеми силами защищать человека от эпидемии. Действия разворачиваются в единственном городе, который, по необходимости, был изолирован от внешнего мира. По замыслу, чума уносит в алжирском Оране бОльшую часть населения. После того, как мест на кладбище стало недостаточно, как, собственно, и рабочих рук, сопровождающих человека в последний путь, под эти нужды были переоборудованы плавильные печи.

Не зная способа распространения чумы, горожанам оставалось придерживаться привычного образа жизни. Но эта жизнь была без будущего, «ибо когда ждёшь слишком долго, то уже вообще не ждёшь». В течение года чума не давала шансов выжить заражённым, как и не давала надежды здоровым быть уверенным в завтрашнем дне.

В такой смысловой катастрофе от полного отчаяния людей спасала только любовь, ибо «мир без любви — это мёртвый мир». Это была обычная человеческая любовь, не требующая громкого выражения и открывающая истину, когда многое другое в жизни становится несущественным. «Он знал, о чём думает его мать, знал, что в эту самую минуту она любит его. Но он знал также, что не так уж это много — любить другого, и, во всяком случае, любовь никогда не бывает настолько сильной, чтобы найти себе выражение. Так они с матерью всегда будут любить друг друга в молчании. И она тоже умрёт, в свой черед — или умрёт он, и так никогда за всю жизнь они не найдут слов, чтобы выразить взаимную нежность». Так размышлял доктор Риэ, однажды задумавшись об этом чувстве.

Любовь сближала сердца не только по роду, но и по духу, так, что каждый начинал видеть друг в друге общее и себя. Она соединяла в единое целое чувства людей и с тех пор «они знали, что существует на свете нечто, к чему нужно стремиться всегда и что иногда даётся в руки, и это нечто — человеческая нежность».

Чума отступила через год. О ней стали говорить в прошедшем времени, но, как всё раз про-изо-шедшее, она продолжала быть и в настоящем, и в будущем. Эпидемия, как и любое со-бытие, приоткрывало истину бытия, которое в мышлении человека определялось неразрывно связанными друг с другом категориями добра и зла. И если зло уже выразило себя, оказавшись на первом плане войны смерти с жизнью, то доброе ещё требовало времени для своего утверждения. Оно стало наполнять сердца людей деятельным сочувствием и состраданием. В таком настроении духа их стремления уже не ограничивались требованиями конечной индивидуальности и преодолевали земную жизнь, жизнью вечной, не меркнущей в любви к ближнему, а через него — к человеческому роду.

Вместе с тем, обновлённая эпидемией картина мира возвращалась к обычному состоянию. Свершившееся через личное отречение возвышение духа, постепенно теряло свой смысл. Пафос и абсурдность этой ситуации заключается в том, что победив зло, люди радуются и ликуют, но со временем, когда в памяти стираются самые ужасные картины, все начинается вновь. «Это чума, у нас чума была». Глядишь и ордена себе за это потребуют. А что такое, в сущности, чума? Тоже жизнь, и всё тут».

Жизнь в Оране сохраняла своё человеческое лицо во многом благодаря добровольчеству. Люди острее чувствовали ответственность друг перед другом и смело исполняли её посильным служением*. Добрая воля преобразовывала мир, делала его светлее и могущественней**. В этом смысле христианский прогресс создаётся именно добровольцами.

В «Чуме» Альбер Камю обращает внимание и на проблемы, имеющие косвенное отношение к сюжету, но существующие в реальной жизни. В течение всей жизни своей творческой мощью, он противостоял убийству человека, совершенного в рамках правосудия. «Вы никогда не видели, как расстреливают человека? С предельно близкой дистанции, так что стволы оружия упираются почти в его тело... Главные зачумленные это те, кто натягивают на себя красные мантии, и они тоже приводят весьма убедительные доводы». Они от имени общества требуют смерти человека «и всё делают, чтобы он умер после бесконечно длинных ночей агонии, пока он с открытыми глазами ждал, что его убьют». Камю не приемлет подавления личности обществом, когда человек употребляется как средство, чтобы устрашить других. «Я не согласен ни с одним, слышите, ни с одним доводом в пользу омерзительнейшей бойни», — восклицает устами героя произведения Альбер Камю, — «Это следовало скорее назвать самым гнусным из убийств».

Много общего можно найти в реалиях сегодняшнего дня и событиях романа. Наша жизнь также привычно продолжается — и в странах, в которых эпидемия унесла десятки тысяч человеческих судеб, и там, где она только показала свой звериный оскал. Как и в романе, чувствуется единение, в том числе, представителей разных народов. Во многих странах высвобожденные от профессиональных обязанностей граждане вступают в ряды добровольцев, в силу своих возможностей, помогают друг другу, создают новые формы социальных сообществ, солидарной ответственности.

Нам ещё предстоит вынести уроки из происходящего. Для того, чтобы стать крепче, чтобы противостоять катаклизмам, эпидемиям и другим неожиданным явлениям, с которыми человечеству всегда суждено встречаться и в которых оно должно научиться распознавать причины и находить способы адаптации. Человек всегда выходит из эпидемий более сильным для добра.

Мировое сообщество называет Covid-19 пандемией (с греческого πανδημία «весь народ»). Это необычайно сильная эпидемия, распространившаяся на территории разных стран. Под пандемией, обычно, подразумевают болезнь, принявшую массовый, повальный характер, поражающую значительную часть всего населения или почти всё население. К примеру, пандемия Испанского гриппа, разразившегося в 1918 -1919 году и охватившая все континенты, унесла приблизительно 50—100 млн человек.

Если это действительно так, то нас ждут большие потрясения и нам нужно научиться с этим жить. Либо критерии ВОЗ, согласно которым пандемия — распространение нового заболевания в мировых масштабах, означают или преследуют нечто другое.

...«Вслушиваясь в радостные крики, идущие из центра города, Риэ вспомнил, что любая радость находится под угрозой. Ибо он знал…, что микроб чумы никогда не умирает, никогда не исчезает, что он может десятилетиями спать где-нибудь в завитушках мебели или в стопке белья, что он терпеливо ждет своего часа в спальне, в подвале, в чемодане, в носовых платках и в бумагах и что, возможно, придет на горе и в поучение людям такой день, когда чума пробудит крыс и пошлет их околевать на улицы счастливого города».

Как отметил Альбер Камю, он «распространил значение этого образа (чумы) на бытие в целом», призывая людей к солидарности и соучастию в жизни друг друга и человечества.

---

*Будет уместно сослаться на утверждения Ницше — «люди, которые с нравственным воодушевлением и героизмом ухаживают за больными во время господства эпидемических болезней, менее всего подвергаются опасности заразы, и наоборот, люди, которые со всею тщательностью заботятся в это время только о хорошем состоянии своего желудка, не так безопасны от заразы, как эти герои. Известно вообще, что нравственное мужество, душевная доблесть отражается в нашем организме как физическая сила. Эти факты признаны медициной и психологией. Нравственность не есть ряд правил, а есть жизнь, и притом самая нормальная; поэтому она воздействует или может воздействовать благотворными влияниями даже на наше физическое существование».

**Добровольчество в романе, вообще, симптоматично. Оно, являясь формой деятельной любви к человечеству, не знает и не нуждается в доказательствах и громких фразах. Публичное превозношение доброго — явление, встречающееся в современном мире — скорее показатель его редкости и исключительности, нежели привычного образа жизни. Когда же добрыми поступками начинают отчитываться — это уже кризис общественного сознания. Бравирование добровольческой деятельностью, умелое выставление её напоказ — это не столько характеристика сочувственного сердца, сколько показатель тщеславных намерений. Перефразируя афористическое выражение Платона, можно сказать, что сквозь радужную картину благотворительной деятельности, видна тщета мирской славы.