KILINSON

«Гражданин России — это звучит гордо!». «Гражданка! Вы за проезд не заплатили!». «Гражданин! Куда Вы лезете?! Ваша очередь за мной!». Уже из этих популярных высказываний можно сделать вывод, что слово «гражданин» прочно закрепилось в современном русском языке.

Немалую роль в этом сыграла советская система гражданских отношений. Тогда воспетый пролетарским поэтом Владимиром Маяковским паспорт, выразительно предъявленный из широких штанин гражданина Советского союза, не только преимущественно выделялся среди мандатов других стран, но и возносил значение самого гражданина. Это был политически-идеологический пафос принадлежности к советскому гражданству — пропаганда социалистического государства.

Основания для получения гражданства были закреплены в нормах права первой Конституции Союза Советских социалистических республик. Главным стало союзное гражданство, соответственно, гражданами СССР — население всех союзных республик, сплотившихся вокруг Российской Советской Федеративной Социалистической Республики. Вследствие того, что в послереволюционные годы установился приоритет государства над личностью, слово «гражданин» начали употреблять в жизненных ситуациях, когда человек должен был ответить за свои поступки перед государством. Слово сухое и нейтральное, звучало как-то казённо. В нём не было, как у слова «товарищ», дополнительного позитивного смысла, означающего причастность к кругу людей, объединённых общей благородной созидательной целью.

В современных нормах права гражданин — это лицо, принадлежащее на правовой основе к определённому государству, имеющее правоспособность, свободу и обременение обязанностями. Такое определение гражданства представляется недостаточно развитым. Оно чересчур абстрактно, поэтому допускает великое множество вариантов (в том числе и противоречивых), содержит в себе конструкцию отношений гражданина и государства, неадекватно выраженную в терминологической форме «обременение».

Так кто же такой гражданин? Для понимания логического смысла этого слова необходимо очистить его от случайных представлений и абстрактных истин.

Слово «гражданин» обязано своему появлению демократическим процессам, происходящим в Древней Греции. Тогда гражданином мог быть свободный (не раб!) житель античного полиса (polis), принимавший участие в его политической жизни. Polis означает одновременно и город, и государство, то есть — город, имеющий публичную государственную власть и управление. Кроме этого polis — это совокупность граждан (городская община), осуществляющих публичную власть. Таким образом, в понятии «гражданин» соединяются три равнозначных и необходимых смысловых моментов: город (государство), городская община (публичная власть и закон) и свободный человек (спонтанно реализующий свою жизнь).

Понятие «гражданин» стало базисным в демократически устроенной Древней Греции. Чтобы заслужить политическое право голоса, мужчине необходимо было прослыть среди соотечественников добропорядочным человеком, меценатом, заботящимся о благополучии народа. Далеко не все имели право голоса, соответственно, и право называться гражданином.

Вместе с тем, «при каждом виде государственного устройства сущность гражданина меняется». Так Аристотель связал относительность понятия гражданства, неразрывно связного с бытием государства. Русское «гражданин» не исключение.

Изначально, в древнеславянском, оно отождествлялось с горожанином, что не утрачивало логической связи со смыслом этого слова в античной культуре, в которой горожанин также предшествовал наполненному дополнительными значениями гражданину.

В XVIII в. при Петре I появляются новые слова для именования горожан. Тогда городское население разделилось на две гильдии: «первостатейных» и «регулярных» граждан. Первая гильдия «от другого подлого гражданства привилегиями и преимуществами суть отличена», в неё входили банкиры, «знатные купцы», представители передовых профессий, квалифицированные ремесленники. Вторую составляли мелкие торговцы и «рукомесленники». Остальное население, именовавшееся «подлыми людьми» (чернорабочими), в состав «регулярных граждан» не входило. Несмотря на то, что в этой новой государственной конструкции статус граждан не предполагал особых политических прав, так как устройство России основывалось на подданстве своих жителей, граждане наделялись некоторыми экономическими привилегиями, позволяющими косвенно участвовать в жизнедеятельности государства. Таким образом, слово гражданин в системе российских отношений наполнялось новыми смыслами.

Уместно заметить, что наследие Петра создало общественно-политические условия для воспитания российского «совершенного купца», который через свой предпринимательский успех стремился к общественно-гражданской пользе. К примеру, в традицию стали входить анонимные финансовые вложения в государственные учреждения и общественные проекты, с подписью «патриот». Анонимность купцы обосновывали стремлением бескорыстного служения Отечеству, усматривая в объявлении имени радетеля личную выгоду.

В 1797 г. Павел I, остерегаясь революционного лексикона, издаёт высочайшее повеление «об изъятии из употребления некоторых слов и замене их другими». В списке оказываются: общество, граждане, отечество и другие. Слово общество приказано «совсем не писать», а гражданин возвращалось к «жителю» или «обывателю». Этим ограничением император пытался умалить действительный смысл слова гражданин и тем самым исключить его влияние на умы населения. Вплоть до начала XX века официальное словоупотребление, в особенности, законодательство и цензура, придерживались этого повеления.

Октябрьская революция 1917 года не могла обойтись без политического смысла слова гражданин, но его утверждение было скорее формальным, так как народная традиция сдерживала преобразование духа, необходимое новому человеку и сохраняла устоявшееся значение слова. К образовавшейся эклектике смыслов реалии социалистического быта дополняли новые значения. В стремлении к равенству в правах и возможностях, национальностях и расах, паразитически добавилось и равенство в делах. Трудовая уравниловка, разумеется, не предполагалась идеей мироустройства светлого будущего, более того, формально не допускалась закрепленным законодательно принципом «кто не работает, тот не ест». Но сложившаяся ситуация — где-то по причине равнодушия к истинным значениям слов, где-то из-за игнорирования (и принижения) индивидуальных заслуг в коллективных победах, а где-то по воле желающих слиться с достижениями других (и-или воспользоваться ими), привела к тому, что гражданами стали называть всех жителей нашего государства.

По этому поводу выдающийся русский философ Иван Александрович Ильин вопрошал: «Может ли быть назван гражданином тот, кто не принимает цель своего государства? Такой человек может жить в стране, работать или торговать, но в чём же будет выражаться его гражданство, если ему нет дела до интереса, до цели, до задания, до судьбы данного народа и государства? Он явно будет пользоваться удобствами жизни и нравами, но не будет нести ни обязанностей, ни бремени, ни ответственности; он будет паразитом или приживальщиком, или, в лучшем случае, гостем, но не гражданином. А чтобы стать гражданином, он должен будет принять интерес государства так, как он принимает собственный».

Ранее об истинном смысле гражданства напоминал Руссо, подчёркивая, что оно есть не просто жительство в городе или государстве, ибо в таком случае используется понятие горожанин, а именно созидательное начало в общественном благоустройстве. «Этот переход от естественного состояния к состоянию гражданскому производит в человеке весьма приметную перемену, заменяя в его поведении инстинкт справедливостью и придавая его действиями тот нравственный характер, которого они ранее были лишены», — писал французский просветитель.

Таким образом, гражданин — это человек, обладающий чувством солидарной ответственности, стремящийся к созидательному участию в государственных и общественных делах. Однако утверждение системы ценностей в индивидуальном и общественном сознании сегодня всё больше ориентируется на сферу права, которая даёт форму норм поведения, но не состоянии дать их содержание. Истина же требует, чтобы содержание и форма совпадали, покрывали друг друга без остатка. Именно поэтому этические категории, такие как добро, справедливость, честность, любовь, патриотизм и другие, невозможно утвердить законодательно. Можно лишь способствовать этим закреплению чувств в памяти, но полагаться при этом на морально-нравственное умонастроение личности. Впрочем, действующий закон и формально в этом не преуспел, так как он берёт в основание только национальное гражданство, подразумевая, что гражданин — это тот, кто либо заключил гражданский договор, либо принял его по умолчанию (при определённых обстоятельствах).

Следуя идее гражданства, далеко не все, участвующие в государственно-частных отношениях, являются гражданами в подлинном смысле этого слова. Возникает вопрос: «Как привести в соответствие общеупотребительное значение слова гражданин его действительному понятию?»

Без критики эгоистического индивидуализма и переоценки значимости собственных заслуг в общественном благе здесь не обойтись. Современному обществу крайне важно видеть в демократии не столько «власть всех, а служение всех», как афористически заметил по этому поводу русский мыслитель Семён Людвигович Франк. Только тогда возникает духовное единство, называемое «душой народа» и представляющее некое «мы», присутствующее в каждом «я» как члене этого целостного единства. Зиждется эта связь на отзывчивости, которую Джордано Бруно называл родом героического энтузиазма. Кроме этого, важно не отдаваться во власть сегодняшнего дня, а подчинять его себе, оставаясь в вечности благодаря своим созидательным намерениям и делам.

P.S. Такие дела предполагают и заботу о физическом и духовном здоровье нации, целостность которой утверждается самосознанием собственной значимости в жизни государства и жизни каждого из его представителей. Это актуально и в свете различных катаклизмов, эпидемий и других неожиданных явлений, с которыми человечество всегда будет встречаться и в которых оно должно распознать причину и найти способ адаптации. В свете сегодняшнего дня — сказали побыть в условиях ограниченной коммуникации, нужно следовать указанию, а по возможности, и радоваться и этому.* Ведь, помимо прочего, мы приобретаем возможность взглянуть на жизнь себя и современного общества со стороны, побыть с близкими и заняться личным развитием, без которого мечты о светлом будущем нашего Отечества, мечтами и останутся.

*Справедливость сложившейся ситуации далеко не очевидна. На первый план выступают её негативные моменты, какие же уроки мы должны извлечь, чтобы стать крепче, нам ещё предстоит узнать. В практическом плане возникшая социально-политическая и экономическая напряжённость снимается взвешенным рациональным подходом, ориентированным на общий интерес. И если мы стремимся это сделать, то и вести себя нужно по-человечески. «Поступай с другими так, как хочешь, чтобы поступали с тобой», — известный нравственный императив — лучший в этом помощник.