KILINSON

Только этим чувством мудрых пчёл, живущих на нашей маленькой пасеке, я могу объяснить обстоятельства случившегося между нами диалога. Дело было во время осмотра пчелиных семей и очистки ульев после их зимнего покоя.

Разбирая пчелиные дома, я заметил, что маленькие друзья меня не узнают и от этого настороженно смотрят в мою сторону. Сказывалась, видимо, долгая разлука, которая охладила их сыновние чувства. Признание наступило после того, как я сделал резкое движение, устанавливая рамку с сотами в улей. Наперебой, с радостным жужжанием, пчёлки бросились ко мне, выискивая, при этом, благоприятное место для общения. Этим местом оказались части моих ног, прикрытые тонкими носками.

Не сдерживаемое волнение моих друзей передалось и мне. «Сколько же вас, мои дорогие!?», — задался я вопросом, подготавливаясь к душевному разговору. После десяти собеседников считать стало непросто — излучаемая пчёлами радость слилась во мне в одно жгучее ощущение. Я отложил пчелиную раму, спокойно отошёл от разобранного для уборки улья и сдержано, перебирая в уме наиболее точные слова для оценки происходящего, поругал себя за то, что не использовал дымарь. Конечно, пришлось бы обмануть мудрых пчёл, но таковы реалии жизни... Запах дыма ввёл бы древнейших насекомых в заблуждение; создал бы иллюзию лесного огня — опасности, при которой им было бы не до меня. Кстати, известно, что пчеловоды Африки перед общением с африканскими пчелами, известными своей злобивостью, обмазывают себя свежим буйволиным пометом.

В общем, на следующий день я выбрал дымарь. На удивление, пчёлки вовсе не обращали на меня внимания. Либо они обиделись после вчерашнего диалога, бесцеремонно мной прерванного, либо обманув их, я оставил всех при своих интересах. Не исключено, что мудрые пчёлы ещё предъявят мне претензии по поводу такого антинравственного поведения. Тогда мне придётся оправдываться тем, что, во-первых, всякая мораль допускает намеренное нанесение вреда при необходимой самообороне, во-вторых, мы ведь не обвиняем природу в безнравственности, когда она ниспосылает нам грозу и заставляет промокнуть до нитки и в третьих, быть безнравственным, значит нарушать традицию, я же её не нарушал — дымарём пользуются не одно столетие.

Этим же днём, завершая начатое дело, я наступил за ульем на гвоздь, и мне показалось что пчёлы стали жужжать веселей. «Нечего грешить!», — возможно, сказал какой-нибудь мифологически настроенный морализованный трутень. Я же ему отвечу, что причина была не в сверхъестественном возмездии, настигнувшем меня за профессиональный обман, используемый пчеловодами. Дело было в моей невнимательности и неосторожности, так как злополучную доску я сам бросил туда год назад. За уборкой же ульев, взволновав себя несколько гневным настроением, возникшим не по вине пчёл, я халатно понадеялся, что на доске гвоздей не будет.

Закончился день ещё одним ощущением укола, на этот раз от столбняка... Да! И вкусом прекрасного мёда в сотах, оставшегося в улье после зимовки! Я его аккуратно забрал у пчёл, ибо суровых погодных условий уже не будет и поэтому нечего им расслабляться. На дворе весна, самые красивые растения мира распустили свои цветы и ждут в гости наших мудрых пчёл. Время собирать «Мудрый мёд»!

Пчёлы нашей маленькой пасеки

Ps. В довесок к посту)

Другие истории о пчёлах и мёде можно читать ЗДЕСЬ