KILINSON

В столице Урала городе Екатеринбурге среди других исторических мест есть место, ставшее в последнее время знаковым с политической точки зрения, так как в споре о нём столкнулись мнения двух противоположных партий нашей современной интеллигенции. На одном полюсе мнения весьма положительно характеризуют это место, на другом – категорически его не приемлют, но перехода этих крайностей в разумное разрешение возникшего противоречия практически не встречается.

Речь идёт о так называемом «Ельцин-Центре», воздвигнутом в честь первого Президента России Бориса Николаевича Ельцина. Он был создан в соответствии с законом 2008 года «О центрах исторического наследия Президентов РФ, прекративших исполнение своих полномочий». Учредителем Центра выступила администрация Президента РФ, а его здание находится недалеко от Администрации Екатеринбурга и Правительства Свердловской области, где началась политическая карьера Ельцина. Открытие Центра состоялось в 2015 году, а материальные затраты на его создание понесли фонды и финансовые структуры, чьи названия красуются на памятной доске при входе в него.

Центр представляет собой сооружение в несколько уровней. Здание привлекает внимание и, на мой взгляд, удачно воплощает тенденции современной архитектуры. В нём располагаются музей, арт-галерея, кино-конференц зал, библиотека, архив, книжный магазин, парк научных развлечений, кафе, коворкинг и другие организации. Музей имеет множество просторных залов, где нет лишних предметов, всё продумано и уместно. Главное в нём – его содержание, раскрывающее не только историю жизни Ельцина, но и новейшую историю России. Сразу же бросается в глаза, что это содержание выражено в предвзятой форме, совпадающей с общественным сознанием тех лет, когда Б.Н. Ельцин пришёл к власти и активно действовал. Собственно говоря, эта ярко выраженная предвзятость и явилась поводом для публичных баталий о Центре.

Музей состоит из цепи залов, представляющих узловые периоды новой и новейшей истории России. Их цепь замыкается в круг, по которому движутся посетители. Сначала они знакомятся с детством Бори Ельцина, затем – с военным периодом и временем великих строек послевоенного социализма. После этого экспозиция рассказывает о путче, о становлении новейшего политического строя России и других важнейших событиях современности. Посетители музея перемещаются то в троллейбус советского времени с интерактивными окнами, то в советскую квартиру с включенным в день путча телевизором, вновь и вновь показывающим официальное заявление путчистов и «Лебединое озеро». Затем они оказываются на баррикадах у Белого дома российского Парламента и Правительства, около Останкинской телебашни, перемещаются в постперестроечные магазины и другие пространства, знакомые и близкие тому поколению. Впечатления дополняются «эффектом присутствия», обеспеченным визуальным и звуковыми рядами, позволяющими окунуться в атмосферу событий. Это и вдруг зазвонивший телефон, говорящий голосом из прошлого, и хорошо подобранные телевизионные программы, и точно воспроизведённая вещественная среда от парламентских кресел до кабинета первого Президента России в момент его отречения от власти.

Моё посещение Центра было частью экскурсионной программы в рамках одного совещания и, откровенно говоря, я не имел особого желания знакомиться с этим музеем, причём не в силу каких-либо предубеждений, а по причине недостатка времени. Однако после просмотра первых же залов моё отношение изменилось. Эта перемена была вызвана открытием другого, прежде незнакомого мне Ельцина (ни хорошего или плохого, а просто, другого), ностальгическим путешествием в своё прошлое конца восьмидесятых и «лихих девяностых» годов, и в чём-то новым взглядом на события, представленные в музее. У его создателей получилось найти начала, объединяющие посетителей центра. Моё положительное мнение совпало с мнениями коллег. Некоторые, по их словам, испытали шок (мокрые глаза подтверждали это состояние), заново переживая исторические моменты, современниками которых им довелось быть. В общем, мы остались довольны. Хотя все в один голос говорили об ангажированности информации, однако такую подачу посчитали не вредной и, быть может, даже полезной.

На чем же основывается беспокойство противников Центра? По их мнению, столь предвзято подобранная информация может вызвать у посетителей, особенно у молодых людей, впечатление иного толка, нежели привычная нам сегодня и по большей части отрицательная оценка как самого Ельцина, так и проводимого им политического курса страны в целом. Действительно, с первых шагов у посетителей музея начинает складываться впечатление, что существенный вклад в историю России внесли только Николай II и Ельцин. Далее в них энергично внедряется убеждение, что политика Ельцина, в отличие от других периодов, была борьбой за свободу и права простых граждан, стремительно приближала наше государство к более совершенному состоянию. Наконец, Борис Николаевич раскрывается как натура по сути высокая, хотя и с огрехами, но деятельная, мужественная, справедливая и искренне пекущаяся об интересах своей Родины. Разумеется, столь односторонняя подача материала вызывает у многих обеспокоенность и вынуждает их горячо выступать против такого рода исторического просвещения.

Ни в коем случае не являясь апологетом Б.Н. Ельцина, я попытаюсь ради справедливости высказать четыре аргумента, на мой взгляд, позволяющие несколько снять напряжение вокруг Центра его имени.

Во-первых, история не есть набор фактов, обладающих документальной четкостью и последовательно расположенных. Как говорил великий немецкий философ Гегель, известное не есть познанное, отчего её изложение требует логически исследовать предпосылки, причины и следствия исторических событий в единстве их прошлого, настоящего и будущего. От науки истории требуется понять историческое развитие духа определённого народа, его мышления и практической деятельности, а не просто воспроизвести его внешний ход. Действительная история народа есть процесс его самосознания, без которого он не может достичь своей своеобразной, отличающей его от других народов разумности. Поэтому тот факт, что создатели «Ельцин-Центра» сохранили атмосферу общественного сознания того времени, пусть выраженную в наивной вере большинства в быстрое пришествие царства свободы и верховенства либеральных ценностей, есть момент скорее положительный, так как он схватывает и выражает тогдашнее реальное духовное состояние нашего общества, его отношение к миру и самому себе. Кроме того, по окончании осмотра залов посетителям предлагается высказать своё личное мнение о том, что такое свобода. Для этого нужно войти в изолированную кабинку, записать своё мнение на видео и отправить эту запись по указанному электронному адресу. Я отнес бы эту интерактивную форму работы с посетителями музея к образовательному процессу, так как она учит тех, кто ею воспользуется, формулировать понятие свободы. На мой взгляд, такие кабинки целесообразно ставить в институтах власти вообще, поскольку и для её представителей, и для обычных граждан крайне полезно упражняться в мышлении свободы как сущности человека и государства.

Во-вторых, преждевременно ставить жирную точку в обсуждении важных исторических событий значит прекратить развитие их понимания, то есть исключить при оценке событий прошлого потенцию будущего. Если не будет противоречивых мнений об этих событиях, то к их истинной оценке прийти невозможно. Всеобщая истина рождается из взаимного отрицания особенными мнениями друг друга, так как, раскрывая сущность предмета, она преодолевает противоречие своих собственных конечных определений. Таким образом, противоположность во мнениях по поводу «Ельцин-Центра» необходима, ибо она позволяет достичь целостного понятия того времени, когда действовал Ельцин. Для любого развивающегося государства необходимы противоречия. Если мнения выражаются открыто и сталкиваются на уровне членов гражданского общества, то, получая разрешение в результате их публичной полемики, они не разрушают, а, напротив, укрепляют государство. Пресечение таких противоречий и их разрешений в разумном единстве народа со своим государством влечёт государство к стагнации, и, как следствие, к превращению его либо в полицейское, либо в теократическое государство, что неминуемо ведёт его к ослаблению и распаду.

В-третьих, экспозиция музея помогает его посетителям лучше уяснить себе характер личности первого Президента России. Нельзя не признать, что поводов для её негативной оценки много, но их множество лежит на поверхности общественного сознания. Для большинства, конечно, проще найти корень всех земных бед в конкретном человеке, чем окунуться в глубину его личности, не имея средств её познания. В личности Ельцина, как и каждого из нас, отрицательной может быть только её особенность, которую это большинство принимает и выдаёт за всеобщее, за всю его сущность.

В связи с этим приведу отрывок из популярной статьи «Кто мыслит абстрактно» того же Гегеля. В ней показано состояние сознания, при котором толпа в человеке, названном преступником, не может воспринять никаких положительных качеств, даже явную физическую красоту. «Ведут на казнь убийцу. Для толпы он убийца – и только. Дамы, может статься, заметят, что он сильный, красивый, интересный мужчина. Такое замечание возмутит толпу: как так? Убийца – красив? Можно ли думать столь дурно, можно ли называть убийцу – красивым? Сами, небось, не лучше! Это свидетельствует о моральном разложении знати, добавит, быть может, священник, привыкший глядеть в глубину вещей и сердец. Знаток же человеческой души рассмотрит ход событий, сформировавших преступника, обнаружит в его жизни, в его воспитании влияние дурных отношений между его отцом и матерью, увидит, что некогда этот человек был наказан за какой-то незначительный проступок с чрезмерной суровостью, ожесточившей его против гражданского порядка, вынудившей к сопротивлению, которое и привело к тому, что преступление сделалось для него единственным способом самосохранения. Почти наверняка в толпе найдутся люди, которые – доведись им услышать такие рассуждения – скажут: да он хочет оправдать убийцу! Это и называется "мыслить абстрактно": видеть в убийце только одно абстрактное – что он убийца, и называнием такого качества уничтожать в нем все остальное, что составляет человеческое существо».

Приведённый Гегелем пример, конечно, несколько утрирован, но он выразительно показывает пагубность абстрактного мышления, свойственного многим – не только его нелогичность, но социальную опасность. Ведь в среде таких абстрактных суждений закладываются и убеждения ребенка, ставшего их невольным свидетелем. Почти как у Достоевского: «Вот ты прошел мимо малого ребенка, прошел злобный, со скверным словом, с гневливою душой; ты и не приметил, может, ребенка-то, а он видел тебя, и образ твой, неприглядный и нечестивый, может, в его беззащитном сердечке остался. Ты и не знал сего, а может быть, ты уже тем в него семя бросил дурное, и возрастет оно, пожалуй, а всё потому, что ты не уберегся пред дитятей, потому что любви осмотрительной, деятельной не воспитал в себе». То же будет талдычить про Ельцина уже ставший взрослым ребенок, и по такому же способу будет находить себе очередных виновных.

В четвертых, «Ельцин-Центр» кроме музея, как я уже сказал, включает в себя образовательное пространство. Ограниченное время не позволило мне побывать всюду, но книжный магазин, который по справедливости следует отнести к нему, я, как любитель читать, посетил. Магазин с таким богатым содержанием книг, содействующих образованию человека, я увидел впервые. Там продают даже книги, которые сложно найти в Интернете, причем по весьма разумной цене. Например, я приобрёл там три тома «Истории философии» Гегеля в твердом переплете по 200 рублей каждый, чему был несказанно доволен.

Подводя краткий итог, скажу, что абстрактное мнение возникает у человека непосредственно под влиянием обстоятельств, от него не зависящих. Не раскрывая ни одного важного вопроса, оно уводит его в плоскость бесконечной и безрезультатной борьбы с противоположным ему мнением. На мой взгляд, односторонне-положительные либеральные мнения о «Ельцин-Центре» столь же абстрактны и потому вредны, как и мнения их противников, с порога отрицающие его.