KILINSON

Книга, как и человек, индивидуальна. Прежде характер, потом сущность объединяет вокруг неё единомышленников и друзей. Возникший союз рождает мысль, она в свою очередь преобразует читателя, потенциирует его силы, открывает в нём человека.

Книга "Воспоминания" Анны Григорьевны Достоевской знакома мне с детства. В родительской квартире она непринуждённо наблюдала за мной из книжного шкафа, находясь в сообществе с произведениями Фёдора Михайловича Достоевского. В школьном возрасте истории этих книг мне были ещё недоступны, поэтому и воспоминания носили характер номинальный, в прямом смысле слова, поверхностный, запомнившийся в виде твёрдых обложек, которые я ещё должен был открыть.

Время шло. Повзрослев для знакомства с творчеством Фёдора Михайловича, появилось желание узнать и о нём самом, не только через его дневники, но и через воспоминания его близких. Ближе жены, Анны Григорьевны, у него не было, поэтому этот источник, по праву относящийся к достоверному и стал объектом моего внимания.

Так случилось, что чтение книги проходило в благоприятных воображению условиях - взяв её однажды в выходной день в Дубраву, я решил там её и прочитать. Так как пребывание в Дубраве носило кратковременный характер, а одного дня недостаточно, чтобы осилить произведение, то чтение затянулось на пару месяцев. Впрочем, такая размеренность шла на пользу: каждый раз книга предвещала приятное общение, а после давала возможность размышлению.

Анна Григорьевна Достоевская, в девичестве Сниткина, родилась в семье петербургского чиновника в 1846 году. Её отец был большой поклонник творчества Достоевского, от него она и услышала его имя. В шестнадцать лет Анна Григорьевна зачитывалась произведениями Достоевского, над некоторыми проливала горькие слезы. В ранней юности он стал её любимым писателем. Дальнейшее увлечение стенографией, новым направлением в то время, сыграло ключевую роль в их судьбах. В качестве талантливой стенографистки она была рекомендована Достоевскому и через некоторое время писатель принял её; сначала как профессионального помощника, а потом как самого близкого человека. Федор Михайлович был тогда вдовцом, сорока пяти лет от роду, Анне Григорьевне было двадцать лет. Разница в годах, по мнению многих, значительная, сегодня вызывает разную реакцию: от прагматичной до завистливой, но тогда внимания особого не представляла, но имела место. Разумеется, возраст не помешал их счастью, скорее, способствовал взаимному духовному обогащению. 

Жизнь Достоевских - достойный пример уважения и любви. Семейные отношения, которым было отведено четырнадцать лет, выдержали и материальные сложности, и тяжёлые душевные потрясения. Финансово это была неудачная история, украшением которой были в основном займы и кредиты. После смерти родного брата, писателя-переводчика Михаила Михайловича Достоевского, владельца табачной фабрики и издателя журнала "Время", остались долги, покрытие которых Федор Михайлович взял на себя. Кроме этого, он дал слово обеспечить пропитанием как семью брата, так и родственников первой жены, совместных детей от которой у них не было.

Свое слово Достоевский сдержал. Впоследствие выяснилось, что когда умер его брат, кредиторы часть долгов просто приписали, увеличив их сумму до двадцати пяти тысяч рублей. На тот момент времени это были огромные деньги.

Достоевские ограничивали себя практически во всем: их жизнь прошла на съемных квартирах; ни хорошей одежды, ни полноценного питания себе позволить они не могли.

Без прикрас Анна Григорьевна рассказала в книге о высоких чертах глубокоуважаемого мужа, отмеченных ей в семейной жизни, не скрыла и то, что считала недостатками. Среди последних принято упоминать увлечение азартными играми. Действительно, одно время рулетка атаковала разум писателя. По-мимо душевного расстройства, являющегося одной из причин этого порочного дела, семейные переживания касались и материальных последствий - всё время выигрывать невозможно, были и проигрыши, что в их положение было гибели подобно, впрочем, не столь значительные, как их иногда преподносят. Достоевский, знал свою слабость и в дальнейшем её преодолел, как человек свободный и умеющий руководить собой, как творец личной истории. Такая мера ответственности свойственна людям сильным, ибо красота души от рождения, не так почётна, как знание своих пороков и победа над ними. Упомянула Анна Григорьевна и другой слабости мужа - ревности. Но эта тема глубоко субъективна, поэтому лучше её вне особого внимания.

Мирские заботы не помешали осуществлению земного счастья - рождению и воспитанию детей. Бог подарил Достоевским двоих сыновей и двоих дочерей. Федор Михайлович был хорошим отцом; жил заботами и вниманием к детям, сильно за них переживал. К сожалению, Бог рано забрал у родителей сына и дочь. Трагедия неизгладимо легла на сердце писателя. Эти переживания прошли и через многие произведения Достоевского. Самого же писателя спасла вера. Будучи глубоковерующими людьми, супруги смогли пройти тернистые дороги бренного мира, вместе одолев назначенные им трудности.

В воспоминаниях Анна Григорьевна поведала и об отношении писателя к родной стороне, к отечеству. В душевном волнении Достоевский смотрел в будущее России. Его пророческий взгляд проникал в существо политического устройства, в само сердце государства, стучащее в такт нравственному облику его граждан.

Сторонник монархических взглядов, враг пустословия и вредного своеволия, Достоевский видел целостность России в сильной власти и в уважении к олицетворяющему государство лицу - державному монарху. Это убеждение было осмысленным, прошедшим горнило тяжелого личного опыта - быть приговорённым за политическую вольность к высшей мере наказания, перед самим исполнением испытать помилование и затем провести годы жизни в суровых условиях российской каторги.

В остроге писатель переосмыслил личные взгляды, посчитал их заблуждениями и признал наказание справедливым и необходимым. Этот период жизни Достоевского Анна Григорьевна не раскрывает и упоминает в книге только его отголоски, ставшие известными в совместной жизни. При этом несколько раз замечает о непрекращающемся внимании полицейских к её мужу.

О «Воспоминаниях» можно долго рассказывать, выявлять предвзятое или неподобающе откровенное, или наоборот только от великой нравственной души идущее, но невозможно не увидеть в них главного - настоящей супружеской любви. Их отношения являются поучительным примером духовного соработничества мужчины и женщины, в противоречиях рождающих единство. Это была настоящая жертвенная любовь, в своей справедливости нашедшая богоугодное вознаграждение.

"Действительно, мы с мужем представляли собой людей "совсем другой конструкции, другого склада, других воззрений", но "всегда оставались собою", нимало не вторя и не подделываясь друг другу, и не впутывались своею душою - я - в его психологию, он - в мою, и таким образом мой добрый муж и я - мы оба чувствовали себя свободными душой...Этим объясняется по-моему, и то удивительное доверие, которое муж мой питал ко мне и ко всем моим действиям, хотя все, что я делала, не выходило за пределы чего-нибудь необыкновенного. Эти-то отношения с обеих сторон и дали нам обоим возможность прожить все четырнадцать лет нашей брачной жизни в возможном для людей счастье на земле".

PS. В книге, вероятно, многие найдут факты, схожие с собственными, или напоминающие о них. С подобным столкнулся и я. По словам моей бабушки (а потом и мамы), когда мама оставляла меня в раннем детстве на длительные месяцы у бабушки, моё поведение в точности повторяло написанное в следующих строках. Действие происходило после отъезда Достоевских в Питер, для операции дочери... Они оставили маленького сына-Федора которому было 8 месяцев на даче у священника в Старой Руссе:

"Мне передавали потом, что мой мальчик, проголодавшись, все искал меня, указывал няне пальчиком на дверь и говорил "туда". Старушка носила его из комнаты в комнату; не находя меня нигде, ребенок заливался слезами, отталкивал предполагаемое питье и не спал напролет всю ночь. Затем привык пить молоко и был совершенно здоров. Но всего обиднее было для меня то, что когда я, столь тосковавшая о моем Феде, приехала через три недели в Руссу, то он меня, свою маму, не узнал и не пошел ко мне на руки, то есть успел меня совершенно забыть".